У моего нового знакомого, восьмилетнего мальчугана, модная причёска, ямочки на щеках и дивные глаза с длиннющими ресницами. Я улыбаюсь ему и говорю: «Привет!» Но ребёнок не обращает на меня ни малейшего внимания, словно я — мебель. Протягиваю к нему руки, но он возмущённо кричит и отталкивает меня. У постороннего наблюдателя возникло бы ощущение, что ребёнок элементарно невоспитан, но я-то знаю, что это не так. Мальчик страдает аутизмом.

 

Пятилетний Артур обожает компьютер. Часами смотрит обучающие языковые программы. Может с лёгкостью набрать английский алфавит. Зато мальчик с трудом понимает значение таких простых слов, как нельзя, подожди, не сейчас. Четырёхлетний Дениска родился с тяжёлой травмой. С первых минут появления на свет началась долгая и изнурительная борьба за его жизнь. Мальчик рос, а вместе с ним росли и страницы его медицинской карточки: ДЦП, эпилептические судороги… Последний диагноз — аутизм. Самостоятельно малыш не стоит, только когда его поддерживает за ручки мама. Длится это недолго: как и большинство аутистов, он не выносит насильного тактильного контакта. Захару 9 лет. Несмотря на то, что семья живёт в далёком посёлке Первопашенске, мама старается регулярно возить его в Северский реабилитационный центр. Даже спустя год мальчик может безошибочно найти в малознакомом городе квартиру, которую на время реабилитации снимает семья, или пруд в зоопарке, где обитают его любимые уточки, но при этом не замечает детей, пытающихся с ним поиграть. Тринадцатилетний Ваня не выносит громкие звуки, суету, беспорядок и долгое нахождение вне стен дома. Обожает классическую музыку, но не может слушать шансон. До такой степени, что, услышав такую песню в маршрутке, тут же из неё выходит… Многие слышали о таком диагнозе, как аутизм. Дети со «странным» поведением, нарушениями речи предпочитают не контактировать с обществом, живут в собственном, скрытом от чужих глаз мире. «Дети-инопланетяне» или «дети дождя» — так их ещё называют. В Асиновском районе их тринадцать. Я познакомилась с ними и с их самоотверженными мамами, которые не дают своим детям навсегда уйти в себя.

 

Восьмилетний Назар на самом деле очень любит дождь. Услышав, как бьют капли по подоконнику, выбегает на улицу. Об этой особенности сына мне рассказала его мама Мария — молодая женщина, научившаяся, как и другие мамы детей-аутистов, жить со своей бедой и не воспринимать диагноз ребёнка как приговор. Назар родился совершенно здоровым. Хорошо ел, спал, рос, начал улыбаться… Только в два года Мария начала замечать странности в поведении малыша: выйдут на улицу — бежит сломя голову, пока не упадёт без сил, на имя не отзывается, не идёт на контакт с близкими. С ним было тяжело ходить в магазины. Запретов и отказов Назар не воспринимал, кричал так, что люди обходили стороной. Нахождение в людном месте, будь то общественный транспорт, очередь в поликлинике или магазине, вызывала у мальчика сильный стресс. Окружающие осуждающе качали головой: мол, какой невоспитанный ребёнок. Так же сказала и воспитательница детского сада, в который Мария привела своего трёхлетнего сына. После трудного разговора с заведующей она была вынуждена Назара забрать. Чтобы понять, что с ребёнком не так, обратилась к медикам, которые только спустя 2 года смогли поставить диагноз — аутизм.

 

 

Научно доказано, что у мальчиков аутизм встречается в пять раз чаще, чем у девочек. В нашем районе из тринадцати детей-аутистов только две девочки. Одна из них — четырёхлетняя красавица Карина. До двух лет всё было относительно хорошо. Девочка научилась держать ложку, с удовольствием играла с игрушками, листала книжки, пробовала рисовать, пошла в детский сад. А потом всё изменилось. Сейчас она беспомощна, как полуторагодовалый ребёнок, не способный на самое простое: налить себе воды или самостоятельно поесть. Психотропные препараты, курсы реабилитации в лечебных центрах не помогли, Карина стала всё больше уходить в себя, но мама не оставляет надежды на то, что малышка станет обычной девочкой. Пока же ребёнок всего боится. К примеру, чтобы достать еду с полки холодильника или нажать кнопку на ноутбуке, она берёт мамину руку и показывает, что нужно для неё сделать. Эта мамина поддержка необходима ей во всём. Особенно в те моменты, когда ребёнок впадает в неконтролируемую истерику и пытается сам себе навредить. «Такому поведению обязательно есть причина, — рассказывает мама Ирина. — Однажды стала со всей силы бить себя кулачками по щекам. Только благодаря какому-то шестому чувству я поняла, что у неё болит зуб. Стоматолог подтвердил мои догадки».

 

 

Лекарства от аутизма не существует, как и определённого вида терапии, который гарантировал бы полную реабилитацию маленького аутиста. Если в крупных городах созданы центры, направленные на реабилитацию детей-аутистов, их адаптацию в социуме, то в Асине их нет, как и квалифицированных педагогов-дефектологов. Поэтому каждая асиновская семья самостоятельно ищет способ помочь своему ребёнку. К примеру, Назар ходит в школу №10, где для него организованы индивидуальные занятия. «Удержать на чём-то внимание ребёнка-аутиста невероятно трудно, но всё-таки возможно», — говорит его мама. Помимо этого, мальчика возят в томский аудиопсихофонологический центр «Потенциал», где используется метод Томатиса, обучающий мозг анализировать голосовую информацию с помощью ушей и помогающий устранять нарушения памяти, внимания, речи и поведения. Уже после первого курса Назар стал слышать своё имя, смотреть людям в глаза. Мама Карины считает, что её дочери помогает безглютеновая диета, разработанная специально для аутистов. «Снизилась гиперактивность, раздражительность, улучшились концентрация внимания, сон», — перечисляет Ирина положительные моменты лечения. Самый большой прогресс наблюдается у 13-летнего Вани. Его мама уверена, что ранние интенсивные занятия с педагогом-дефектологом, с логопедом, со специалистом по моторике помогли им добиться хороших результатов. «Нам повезло в том плане, что уже в три года Ваня попал в руки высококлассных специалистов центра «Ступени», который мы, проживая в Томске, ежедневно посещали вместо детского сада», — считает Нина. Переехав на постоянное место жительства в Асино, женщина сделала всё, чтобы Ваня мог продолжить занятия. Они проходят курсами не только в реабилитационных центрах, но и в школе №10, а ещё на дому. Результат очевиден: мальчик стал читать вслух по слогам, может писать. Редко, но говорит! Научился кататься на велосипеде, делает всё необходимое по дому, умеет и любит готовить. Самое важное, что он научился общаться с людьми, причём совершенно ему чужими.

 

 

Все мамы детей-аутистов самоотверженно по кирпичику пытаются разобрать стену аутизма своего ребёнка — не всю, конечно, но хотя бы её часть. А можно ли разрушить её до основания? Этот вопрос я задала ведущему специалисту томского Центра сопровождения семей «Школа развития «Умничка» Анне Сваровской, которая сама является мамой ребёнка-аутиста. — Всё зависит от степени тяжести расстройства. Есть дети интеллектуально одарённые, а есть с сильной умственной отсталостью. Но мой личный опыт свидетельствует о том, что практически все дети с аутизмом могут чему-то научиться и почти все — спокойно себя вести в обществе, выполнять какие-то простые упражнения и задания, освоить простейшие бытовые навыки. Конечно, многое зависит от ранней диагностики аутизма и последующей ранней корректировки поведения. Чаще всего его симптомы диагностирующий врач может заметить, когда ребёнку полтора-два года. В моей практике есть случай, когда отклонения выявили в 7 месяцев, и с этого же времени мы начали проводить с ребёнком терапию. Маловероятно, что появится лекарство или способ коррекции, эффективные для всех аутистов, потому что не существует единственной физиологической модели этого расстройства, но я хочу сказать мамам детей-аутистов, что не надо падать духом. Нужно саморазвиваться и, самое главное, искать сообщество родителей с такой же проблемой. Это поможет и вам, и вашим детям.

 

Екатерина КОРЗИК.